Богословие иконы

 Эстетика

Для реализации этой задачи в живописи Плотин наметил даже целую систему правил, в соответствии с которой предметы следует изображать такими, какими они выглядят вблизи, при ярком освещении, используя локальные цвета, во всех подробностях и без каких-либо перспективных искажений (прямую перспективу античная живопись знала еще с V в до н.э., активно используя ее в организации театральных декораций – в «скенографии», а позже и в настенной живописи), избегая теней и изображения глубины. По мнению Плотина, только таким способом может быть выявлена « внутренняя форма» вещи. Через несколько столетий эта программа была реализована византийским искусством, особенно в феномене иконы, а ее идеи во многом легли в основу эстетики и богословия иконы. Искусство в христианской культуре С появлением христианства и началом формирования христианской культуры в позднеантичную эстетику активно влились ближневосточные и собственно христианские мотивы, разработкой которых занимались ранние отцы Церкви. В сфере теории искусства во многом господствовали античные представления

 Русская Православная Церковь и возрождение культуры

К сожалению, подлинное открытие русской иконы произошло сравнительно поздно - в начале двадцатого века, незадолго до новой русской смуты, которая привела к продолжительному торжеству богоотступничества и богоборчества. Еще в середине XIX века, невольно подчиняясь западному влиянию, большинство серьезных ученых, таких как Федор Иванович Буслаев, недооценивали дивное художество древних образов и полагали, что в иконе "внешняя красота принесена в жертву религиозной идее, подчиненной богословскому учению". Именно открытие подлинного "лика" древнерусской иконописи привело не только к осмыслению богословия иконы, но и к осознанию духовной перспективы исторического процесса. Исследователи русской мысли часто недоумевали, как объяснить ее позднее пробуждение. И не могли понять, что означает это вековое, слишком долгое и затяжное русское молчание. Они не обращали внимания и не догадывались, что за этим молчанием скрыта глубочайшая духовная традиция. Древняя Русь говорила языком образов и сознание русских людей вовсе не пребывало вне Логоса, вне Слова Божия.

 История Фредди Меркьюри

По стопам святых апостолов. М., 1994. Родион. Люди и демоны. М., 1999. Сандулов Ю. Тайный мир сатанистов. СПб., 1997. Толкование на Апокалипсис Святого Иоанна Богослова. Сергиев Посад, 1999. Толковая Библия: В 4 т. Стокгольм, 1988. Ходанов М. Спасите наши души. М., 2000. Щедрина Н. А. Царей держава. М., 2000. Честертон Г. К. Вечный человек. М., 1989. Языкова И. К. Богословие иконы. М., 1995. Прочее де Борон Р. Роман о Граале. СПб., 2000. Булкин А. Записки голубого. М., 1997. Булкин А. Песнь голубого Марина. М., 2001. Гафуров А. Имя и история: Об именах арабов, персов, тюрков и таджиков (словарь). М., 1987. Даркевич В. П. Народная культура средневековья. М., 1988. Индия. М., 1997. Король Артур и рыцари Круглого Стола: Рыцарская энциклопедия / Сост. А. Солдатенко, вступит. статья В. Бейдер, пересказ Д. Колпакова. М.-СПб., 1994. Маре Ж. Моя жизнь. Киев, 1995. Народы и религии мира: Энциклопедия / Под ред. В. А. Тишкова. М., 1998. Нижинская Р. Нижинский. М., 1996. Ницше Ф. Собрание сочинений: В 2 т. М., 1990. Паркер Дж. Шон Коннери. М., 1998. Рюнтю Ю. М

 Икона и образ

Далее наряду со словами икона и образ мы будем употреблять термин иконообраз, чтобы, с одной стороны, подчеркнуть внутреннее единство и взаимосвязь двух понятий, с другой, — приблизить наше словоупотребление к грекоязычной терминологии эпохи иконоборческих споров.(11) В первом приближении иконообраз — это явленное двуединство Первообраза и образа, Божественного и человеческого, невидимого и видимого.(12) В следующих главах мы будем постепенно раскрывать и уточнять смысл, вкладываемый в это понятие. Сноски 1 Мы не обращаемся к древнееврейскому оригиналу Ветхого Завета, поскольку в этом случае нужно было бы затронуть несколько важных вопросов, не имеющих прямого отношения к теме книги. Византийское и вообще раннехристианское грекоязычное богословие при истолковании библейского текста нередко придавало важное значение таким оттенкам мысли, которые различимы лишь в греческом переводе и поскольку именно он лег в основу богословия иконы, мы оставляем в стороне вопрос о соответствии цитируемых стихов древнееврейскому тексту. 2 В глубоких и точных комментариях к своим новым переводам прп.

 Метафизика Благой Вести

Так, он играл важнейшую роль в ходе иконоборческой ереси, так как его апостольский авторитет был одним из главных аргументов защитников иконописи. Именно Луке, по преданию, принадлежит первая рукотворная историческая икона — образ Богоматери. Иконоборчество было типичным проявлением креационистского духа в христианстве, коренящегося в строгом и последовательном иудаизме. Идея изображения Бога была для иудеохристиан синонимична «язычеству», «эллинству» и «манифестационизму». Победа защитников иконописи, особенно ярко выраженная в Восточной Церкви, была догматическим закреплением эзотерического измерения Православия, и не случайно развитие иконописи практически неотделимо от развития исихазма. См. Успенский Л.А. " Богословие иконы Православной Церкви", Москва, 1989 212 У многих православных авторов именно Иоанн выступает как образ эзотерической Церкви, а Петр — экзотерической. Иоанн Златоуст дает паре Иоанн-Петр очень интересную трактовку, утверждая, с одной стороны, духовное превосходство Иоанна над Петром, но объясняя

 Богословие иконы

Для западной ситуации иконоборческих времен показателен случай с марсельским епископом Серениусом, который приказал убрать иконы из храма под тем предлогом, что народ воздает им неправильное поклонение. На что папа Григорий 1, хваля его за ревность в борьбе с язычеством, но предостерегая от осквернения святынь, писал, что иконы "выставляются в храмах, дабы неграмотные, смотря на стены, могли читать то, чего не могут читать в книгах". Но в целом христианский Запад не испытывал тех крайностей иконоборчества, с которыми пришлось столкнуться христианскому Востоку. Это имело свои положительные стороны - в самый разгар борьбы иконопочитателей и иконоборцев, когда государственная власть силой своего давления перетягивала чащу весов в пользу отрицающих иконы, нередко именно голос римского епископа звучал как единственный трезвый голос в Церкви, поданный в защиту ортодоксии. С другой стороны, иконоборчество на Востоке, как это ни странно, способствовало развитию богословия иконы, заставляя в этой борьбе оттачивать мысль, искать более веские аргументы, отчего само православие обретало все большую глубину.

 Иконопись на Руси. Возрождение и традиции

Сопоставимой с иконой в определённом смысле он считал только классическую греческую скульптуру. Напротив, с конца XVI века вместе с оскудением церковной жизни намечается и «измельчение» иконописания. Она утрачивает глубину проникновения в духовный мир и, стремясь скрыть свою духовную слепоту, заменяет общечеловеческие онтологические символы, ставшие уже непонятными, сложными аллегориями, обращенными только к поверхностному рассудку и богословской эрудиции. С утратой духовного опыта иконопись утрачивает и способность создавать иконы в собственно смысле этого слова. Таким образом, подводя итог всему вышесказанному, можно сказать, что икона в настоящее время в наш мир несёт свидетельство о подлинности иного бытия, иных форм жизненных отношений, иное восприятие мира. Она показывает то, к чему призван человек, кем и чем он должен быть, перспективе окружающего мира в иконе противопоставляется перспектива Евангелия, миру во грехе лежащему мир преображённый, к которому и должен стремиться человек, будучи центром мироздания. Литература Лазарев В. Н. История византийской живописи. М., 1947. Лазарев В. Н. Московская школа иконописи. М., 1971. Лазарев В. Н. Новгородская иконопись. М., 1976. Лазарев В. Н. Феофан Грек и его школа. М., 1961. Трубецкой Е. Н., князь. Три очерка о русской иконе. М., 1991. Успенский Л. А. Богословие иконы Православной церкви. М., 1989. Фрески Ферапонтова монастыря. М., 1970. Языкова И. К. Богословие иконы. М., 1995.

 Икона "Сошествие во ад" из Псковского государственного объединенного историко-архитектурного и художественного музея-заповедника

Научное изучение обычно ограничивается первыми двумя, иногда апеллируя к высшим. Но даже такое ознакомление представляется необходимым ввиду увеличивающейся в наше время потребности человека в осмыслении истоков искусства. В этом контексте изучение древнерусской иконописи позволяет отметить характерные черты развития средневекового искусства в России, в русле ее культуры. Данная работа посвящена анализу рабочих установок авторов псковской иконы «Cошествии во ад» XV века, соотнесению их с принципами византийского искусства и выявлению поучительных для современного искусства моментов. ( ^1 И.К. Языкова. Богословие иконы. М.1995 . с.8 ^2 Л.А. Успенский. Богословие иконы православной церкви. Переславль, 1996. с. 98 ^3 Л.А. Успенский. Ук. Соч. ^4 Цитата по книге И.К. Языковой. Ук. Соч. с.17 Псковские иконы «Сошествие во ад». Анализ иконы «Cошествие во ад» из Псковского государственного историко- архитектурного и художественного музея-заповедника направлен в первую очередь на рассмотрение художественного языка и методов работы древних мастеров Пскова для последующего применения этого опыта в современной практике иконописи.

 Символ и таинство в богословии св. Максима исповедника (symbol and mystery in st.Maximus the confessor)

Моя коллега по богословскому факультету университета в Орхусе (Дания) Dr. A a Marie Aagaard уже давно углубленно изучает богословие наиболее позднего представителя богословского предания Восточной Православной Церкви, Св. Симеона Нового Богослова. И хотя в основном она занималась богословием иконы, однако узнав, что я буду выступать с докладом на этой конференции, она указала мне на то, что о. Иоанн Мейендорф в своём труде Byza i e heology подчеркивает, что символическое понимание Пс. Дионисия Ареопагита, от которого в основном и зависел Максим (хотя у последнего было более «реалистичное» представление о символе), явилось проблемой для Восточной Православной Церкви в VIII веке, когда такие защитники иконопочитания как Св.Феодор Студит должны были отказаться от символического понимания Евхаристии. О. Мейендорф не только подчеркивает это, но и утверждает, что Св. Симеон Новый Богослов является представителем «реалистического сакраментализма». Поскольку сама Dr. Aagaard не была уверена в данном предположении, она поняла, что вся эта проблема нуждается в пересмотре, и частью такого пересмотра должны стать сходства и различия по данному вопросу у Ареопагита и Максима.

 Историография русского церковного искусства

В каждом разделе выделяется два периода: историография дореволюционной науки и историография науки после 1917 г. В каждом периоде материал излагается по темам: изобразительное искусство, архитектура, прикладное искусство. Отдельную тему представляет богословие иконы, хронологические рамки которого целиком относятся к XX в. Древнерусское искусство Историография XIX - начала XX в. Церковное искусство древнерусского периода (X-XVII вв.) является наиболее разработанной областью. Истории изучения его посвящены специальные работы: История европейского искусствознания. М., 1969. Кн. 1-2; Славина Т.А.- Исследователи русского зодчества: Русская историко-архитектурная наука XVIII - начало XX в. Л., 1983; Кызласова И.Л. История изучения византийского и древнерусского искусства в России. М., 1985; Вздорнов Г.И. История открытия и изучения русской средневековой живописи, XIX век. М., 1986; Раппопорт П.А. Основные итоги и проблемы изучения зодчества Древней Руси. ДРИ: Художественная культура X - первой половины XIII в. М., 1988. С. 7-12. Изобразительное искусство Изучение памятников Древней Руси начинается уже в XVIII в., отмеченном общим подъемом интереса к отечественной истории.

 Исихазм: содержание понятия и его границы

Сошлемся только на некоторые: Флоренский 1988:40-75; Булгаков 1953:178-229; Иларион 1909:7-32,57-64,884-900. 4. Более подробно об этом говорилось в главе "Синергийность иконообраза". 5. Такая ситуация не раз повторялась в истории Православия. Богословие иконы и иконопочитания родилось также как защита практики иконопочитания от иконоборцев, до этого же почитание икон как бы не нуждалось в теоретической базе. 6. Прп. Серафим писал: "Всякому желающему проходить жизнь духовную должно начинать от деятельной жизни, а потом уже приходить и в умосозерцательную: ибо без деятельной жизни в умосозерцательную прийти невозможно". 7. Прот. Сергий Четвериков находит следы влияния преподобного через его учеников в 107 русских монастырях 35 епархий. 8. Для контраста можно напомнить осторожность митрополита Филарета (Дроздова) в деле перевода сложных мест Добротолюбия. Предлагая свои поправки к переводу, прекрасно знавший греческий язык митрополит оставлял последнее слово за старцами, имеющими духовный опыт, адекватный опыту духовного писателя, хотя московский святитель и сам бесспорно имел опыт умной молитвы. Также И.В.Киреевский в одном из писем называет "дерзостью" свои предложения старцу Макарию исправить отдельные места в писаниях прп. Максима Исповедника.

 Образ Богородицы в русской иконе

Любимов Л.Д. Искусство древней Руси. – М., Просвещение, 1974. – 489 с. Моисеева Т.В. История Иконописи. Истоки. Традиции. Современность. – М.: «АРТ-БМБ», 2002. – 290 с. Покровский Н.В. Очерки памятников христианского искусства. – СПб.: «Лига Плюс», 2000. - 412 с. Сарабьянов В.Д., Э.С. Смирнова. История древнерусской живописи. – М.: Православный Свято-Тихоновский Гуманитарный Университет, 2007.-198 с. Успенский Л.А. Богословие иконы Православной церкви. М., 1989. – 380 с. Успенский А.А. Искусство русской церкви. Иконопись. М., 1987. – 510 с. Языкова И.К. Образ богородицы в русской иконографии. Саратов, 2004. – 370 с. Приложение 1Тип иконы Агиосоритисса.

 Православие и культура. Особенности вероучения и культа.

Из церковных книг древнерусские люди узнавали о новых нормах морали и нравственности, получали исторические и географические сведения, информацию о живой и неживой природе (книги «Физиолог», «Шестоднев»). Творения «отцов церкви» — Иоанна Златоуста, Ефрема Сирина, Григория Богослова, Василия Великого, Иоанна Дамаскина, Иоанна Лествичника и др. — органически влились в русскую духовную культуру. Образы, созданные ими, посредством книг прочно входили в русское искусство и послужили источником для поэтических откровений А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Ф.И. Тютчева, А. К. Толстого, А.А. Фета. Древнерусские люди (даже самые богатые и знатные) были довольно скромны в быту. Неприхотливы были их жилища, пища, которую они употребляли, проста одежда. Местом красоты был храм — именно там, среди прекрасных икон и фресок, находила приют и успокоение душа человека. Древнерусскому государству требовалось много грамотных людей — для службы у князя, управления государством, связи с чужими землями, торговли. Судя по летописям, князья того времени не только были знакомы с иностранными языками, любили собирать и читать книги, но и проявляли заботу о создании школ.

 Церкви Нижнего Новгорода

От него сохранилась колокольня и трапеза, в архитектуре которых есть много общего с Сергиевской церковью.Как снаружи, так и внутри эта церковь очень красива, хотя и не обширна. Круглый купол ее невысок, но строен.С юга она окрашена портиком с колоннами тосканского ордена. В ней три престола: главный, в холодном храме, в честь св.бессребреников Козьмы и дамиана, а в трапезе – южный во имя священномученика Антипы, северный посвящен Покрову Пресвятой Богородицы.Иконостас алтаря в три яруса, с золоченой резьбой колоннами; образа в нем иконописные.Стены холодной церкви покрыты ярко-голубой краской и украшены живописными картинами изображающими: в самом куполе, между окон – двенадцать апостолов. Ниже на сводах – четырех евангелистов, а на стенах тайную Вечерю, Молению о Чаше, трех святителей: Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоуста и св. Алексия Митрополита.По сводам, между евангелистами, сделана надпись золотыми литерами: «во всю землю изыде вещание их и во вся концы вселенная глаголы их».Также в церкви есть несколько икон, покрытых серебряными ризами, но особенно выделяющихся нет, кроме иконы св.

 Рязанский Кремль

Архиепископом Феодоритом; мерой в Длину 10,5 вершков, весом в средних концах 5 вершков, в верхних 2,5 вершков, в нижних 1,75 вершков, весом 3 фунта 28 золотых, с надписью, показывающей имя строителя. 4) Золотой патир, устроенный в 1672 году при митрополите Иларионе. 5) Крест серебряно- позолоченный, устроенный в 1665 году архиепископом Мисаилом. 6) Водосвятная серебряно- вызолоченная, имеющая печальную известность, чаша, благодаря которой была уничтожена, « избегшая от рук варварских », золотая печать Батыя, приложенная к иконе Ев. Иоанна Богослова и принадлежавшая Богословскому монастырю. 7) Хоругвь основанного в 1877 году Братства св. Василия, епископа Рязанского. 8) Из рукописей заслуживает внимания Синодик кафедрального собора, замечательный по многим отношениям для Рязанского края. Древность его восходит к 1631 году, как видно из следующей надписи на заглавном листе: «Лета 7139 (1631) году сию книгу Сенадик переписал в Переславль Рязанский в соборную церковь Предчистыя Богородицы Успения Григорий Михайлович Юшков душевного ради преставльшихся родителей своих в вечный поминок». 9) Икона Божией Матери Феодотьевской. 10) Икона Божией матери Муромской. «Мерою в высоту 7,25 вершков, в ширину 6,5 верков.

 История русской православной церкви

XVII век еще не знал его; пока нерушима стояла «старая вера», отправление обрядового культа было в то же время и самым главным делом веры. Реформа Никона разрушила старую веру, но не дала ничего взамен ее, в конце концов и сам Никон усомнился в правильности той «новой веры», какую принесли с собой исправленные по греческим образцам служебники. Новый обряд не мог приобрести такого же авторитета, как старый. И уже при Никоне высказывается мысль, что дело не в обряде, а в религиозной теории, т. е. в том, что всегда было на последнем плане в дониконовской церкви. До конца 19 века новая «богословия» туго прививалась к духовной среде. Дела о «суевериях», т. е. о явлении новых икон, от которых происходят чудеса, о появлении юродивых и благочестивых целителей молитвой различных болезней не сходят с консисторских столов в течение XVII и XIX вв. Отношение к таким делам почти всегда было самое строгое, хотя бы виновники их были самыми ортодоксальными людьми. Зато провозглашение новых святых и новых мощей, происходившее официальным образом, всегда обставлялось самым торжественным образом, при непременном участии высокопоставленных особ.

 Культура средневековой Руси

Кто лучшие русские философы? Державин (в оде «Бог»), Тютчев, Достоевский, Владимир Соловьев. Даже Чернышевский стремится быть философом. Можно спорить — хорошие или плохие, но русские философы — это все писатели, художники. И «умозрение в красках» — это иконы. Доказательством этому служат шедевры классической поры русского иконописания. Чтобы писать так, нужно было всем своим существом верить, что красота — категория не столько эстетическая, сколько онтологическая. Вспомним, что Русь до XVII в. не знала школьной философии, а потому не дала таких ученых сочинений, как «Источник знания» Иоанна Дамаскина (ок. 650 — ок. 749) в Византии или «Сумма богословия» Фомы Аквинского (1225-1274) на средневековом Западе, которые подводили бы итог смысловому содержанию целой эпохи. Но это не значит, что на Руси не было своего философского осмысления бытия, только философствование осуществлялось в специфических формах — в формах иконописания. Не в трактатах, а в иконах, не в силлогизмах и дефинициях, а в зримых явлениях красоты — достаточно строгой, твердой и незамутненной, чтобы пропускать чистый свет духовного смысла, — приходится искать центральные идеи древнерусской культуры.

 Философия культуры в Свято-Сергиевском Богословском институте в Париже

Античность оказывается своего рода "ветхим заветом" русской культуры. Это выражается и в определении платонизма как родной стихии русской религиозной философии, и в интерпретации (отцом Сергием Булгаковым) античной скульптуры и портрета как своеобразной прото-иконы, в которой запечатлелась идеальная, богочеловеческая красота, и в "проигрывании" применительно к русской культуре оппозиции Аполлона и Диониса, сократовской диалектики и орфической мистагогии, и в обращении к античной трагедии как своего рода пророчеству и прототипу трагедии евангельской. Владимир Николаевич Ильин, чей образ и чья многосторонняя эрудиция неотъемлемы от истории Подворья 20-30-х годов, выпустил в 1926 г. книгу "Запечатанный гроб - Пасха Нетления" с объяснением служб страстной седмицы и Пасхи. Это классический труд по литургике, один из тех, за которые он уже после войны получит степень доктора богословия от Патриарха Алексия (Симанского). Среди комментариев на тропари и стихиры можно прочесть: "Пророчество о страждущем боге, сходящем в ад за гордого и озлобленного Прометея - один из изумительнейших образов Эсхила.