Константин Паустовский

 Второе пришествие Золушки

Материя определяла сознание в открытой и даже наглой форме. Для того, чтобы понять это, вернемся в Дом крысолова. Когда завершилась гражданская война, в Москву из Закавказья приехал Константин Паустовский. Он отправился на поиски работы. Виктор Шкловский привел его в газету "Гудок", где четвертую полосу делали "самые веселые и едкие люди в тогдашней Москве - Ильф, Олеша, Михаил Булгаков и Гехт... В эту комнату иногда заходил "на огонек" Бабель. Часто шквалом врывался Шкловский..." В тех же воспоминаниях Паустовского фигурируют иные завсегдатаи "Дворцового труда", бывшего Воспитательного дома около Устьинского моста: Фраерман, Грин, Багрицкий, Славин, Катаев... Жилось трудно и тесно. Сам Паустовский бедовал на пустой даче в Пушкине, "Олеше и Ильфу дали узкую, как пенал, комнату при типографии "Гудка", Гехт жил где-то в Марьиной роще среди "холодных" сапожников. Булгаков поселился на Садово-Триумфальной в темной и огромной как скейтинг-ринг коммунальной квартире". Такая жизнь была типичной для первого поколения советских писателей, будущих классиков и жертв режима

 Творчество Левитана

Они всегда поддразнивали друг друга, но те немногие высказывания и письма, которые дошли до нас, говорят о том, что Левитан открывал свою душу только Чехову.   “Но что же делать, я не могу быть хоть немного счастлив, покоен, ну, словом, не понимаю себя вне живописи”, - признавался Левитан Чехову в одном из писем. В это же время Чехов пишет одному из своих адресатов: “Со мной живет Левитан, привезший. массу (штук 50) замечательных (по мнению знатоков) эскизов. Талант его растет не по дням, а по часам.”   Константин Паустовский находил в творчестве Чехова и Левитана много общего. “Картины Левитана, - писал Паустовский, - требуют медленного рассматривания. Они не ошеломляют глаз. Они скромны и точны, подобно чеховским рассказам, но чем дольше вглядываешься в них, тем все милее становится тишина провинциальных посадов, знакомых рек и проселков”.   В повести Чехова “Три года” есть эпизод посещения художественной выставки а Училище живописи. Героиня повести Юлия рассеянно ходит по залам, и ей кажется, что на выставке много картин одинаковых. Но вот она “остановилась перед небольшим пейзажем и смотрела на него равнодушно.

 Наши будни, или Рассказ о том, как фабрикуются уголовные дела на советских граждан, выступающих в защиту прав человека

Анна Ахматова, Борис Пастернак, Корней Чуковский, Самуил Маршак, Константин Паустовский, Лидия Чуковская, Василий Гроссман и другие, которых я, к сожалению, не знаю, в одиночку, под угрозой ареста и жестокой расправы сохраняли и поддерживали благородное право человека на мысль. Опубликование на Западе "Доктора Живаго" ознаменовало прорыв мысли из одиночества. Процесс Синявского и Даниэля был как бы сигналом ко всей мыслящей общественности нашей страны отстаивать право на мысль, не страшась жертв. И этот сигнал был услышан. Как развивалось правозащитное движение дальше, я попробую рассказать, глядя на него со "своей колокольни", т.е. на примере собственного участия в нем. Но прежде несколько слов о других движениях. Раньше всех приняли массовый характер два движения: - движение верующих против незаконных жестоких утеснений религии и - движение депортированных в годы сталинского лихолетья малых народов за возвращение на свою историческую родину. Оба эти движения развивались по форме одинаково - путем проведения петиционных кампаний

 «Чёрная Африка» в истории России: опыт трёх столетий

У того поколения южноафриканская война так и осталась неразрывно связанной с остальными ранними впечатлениями. Константин Паустовский почти через полвека писал: «Мы, дети, были потрясены той войной. Мы жалели флегматичных буров, дравшихся за независимость, и ненавидели англичан. Мы знали каждый бой, происходивший на другом конце земли. Мы зачитывались книгой "Питер Мариц, молодой бур из Трансвааля"» 36. Илья Эренбург незадолго до кончины вспоминал, как он сначала «написал письмо бородатому президенту Крюгеру», а потом, стащив у матери десять рублей, «отправился на театр военных действий» 37. Но его поймали и вернули. Аминад Шполянский, впоследствии известный писатель, отправился «помогать бурам» даже не один, а ещё с десятком таких же, как он, гимназистов. Их постигла, разумеется, та же судьба, что и Эренбурга 38. Те, кто был тогда ещё моложе, играли в войну буров с англичанами, и, конечно, все хотели быть бурами. «Буром был и я, играя на улицах слободки и на гимнастическом дворе», — писал о своем детстве поэт Самуил Маршак 39.

 Тайны уставшего города

Ведь недаром в компаниях и на дворовых танцульках люди кричали: — Поставь Петю Лещенко. Петю, а не Петра Константиновича. Он стал данностью послевоенных лет. Дачное лето пятидесятого было последним счастливым летом моей молодости. В августе застрелился отец, ожидавший ареста, как и многие, полжизни проработавшие за границей. Он очень любил жизнь, был острословом и гулякой и решился на этот страшный шаг, надеясь вывести из-под удара МГБ свою семью. И наступил самый тяжелый период моей молодости. Меня перестали приглашать, некоторым моим товарищам родители запретили со мной общаться. Это уже детали. Настоящие друзья все равно остались со мной. И украсило те годы, вместе с книгами Константина Паустовского, Алексея Толстого, Вениамина Каверина, танго Оскара Строка в исполнении певца из Бессарабии. * * * На улице Станиславского жил мой приятель Леня Калмыков. У него была двухкомнатная большая квартира в старом доме. Родители его, геологи, уходили в поле ранней весной и возвращались ближе к зиме. Леня жил один, на нашем языке «имел хату»

 Ливенская гармошка

Ливенская гармошка Без явного преувеличения ливенскую гармонику можно назвать жемчужиной среди народных инструментов подобного рода. Ее биография началась около 150 лет назад. Восхищались ею Иван Тургенев, Лев Толстой - по преданию он специально приезжал в Ливны на ярмарку, чтобы послушать ливенку. О ней писали Николай Лесков, Иван Бунин. Константин Паустовский, Савелий Леонов, слагали стихи поэты Сергей Есенин, Дмитрий Блынский, Михаил Беляев. Ливенка - старинный инструмент, простой и легко доступный для музыканта. Ведь она является одним из изначальных вариантов русской ручной гармоники. И нет у нее точной даты рождения, не сохранилось имени ее создателя, как нет таковых у ее землячки - плешковской игрушки. В 1860 году тульские мастера наладили производство гармоники, взяв на вооружение образец с немецким музыкальным строем, у которого, впрочем, бы был один недостаток: в жиме и разжиме мехов исходил звук разной высоты, Ливенские мастера, к чести своей, недостаток устранили да еще привнесли ряд других изменений и тем самым, по сути, создали новый оригинальный инструмент прогрессивной конструкции.

 Художники передвижники

Осень на картинах Левитана очень разнообразна. Невозможно перечислить все осенние дни, нанесенные им на полотно", - так писал о творчестве выдающегося русского пейзажиста Исаака Левитана известный советский писатель Константин Паустовский.Летом 1890 года Левитан едет в Юрьевец и среди многочисленных пейзажей и этюдов пишет вид Кривоозерского монастыря. Так рождается замысел одной из лучших картин художника "Тихая обитель", где образ тихой обители и мостков через реку, соединявших ее с окружающим миром, выражали глубокие размышления художника о жизни. Известно, что эта картина произвела сильное впечатление на Чехова. Левитан не населял свой пейзажи людьми. Достаточно вспомнить, что фигуру женщины в картине "Осенний день. Сокольники" написал Николай Чехов, брат писателя. И тем не менее картины Левитана теснейшим образом связаны с переживаниями человека, они всегда воздействуют на чувства людей. Для него понять природу - означало передать самые свой сокровенные мысли, раздумья о месте человека в мироздании, о его сложных и противоречивых отношениях с окружающим миром.

 Мои любимые страницы в творчестве И.А.Бунина

Мои любимые страницы в творчестве И.А.Бунина Как не грустно в этом непонятном мире, он все же прекрасен. И.А.Бунин Если честно признаться, то до последнего времени я мало что знал об Иване Алексеевиче Бунине и его творчестве. И лишь недавно я открыл довольно толстый том его сочинений. Бунинские рассказы читаются легко, непринужденно. В них нет сложных предложений, но в тоже время они богаты сравнениями, эпитетами и другими литературными приемами. Из всего необъятного числа русских слов он безошибочно выбирал наиболее живописные, наиболее уместные в данном случае. Каждое слово в рассказах Бунина “работает” на раскрытие главной темы произведения. В одной из своих статей Константин Паустовский написал “Язык Бунина прост, почти скуп, чист и живописен. Но вместе с тем он необыкновенно богат в образном и звуковом отношениях ” Действительно в области русского языка он был непревзойденным мастером. Среди тех рассказов, которые я прочитал, мне больше всего понравился рассказ Легкое дыхание. Прочитав первое предложение, понимаешь трагичность этого произведения.

 Медальные сочинения

Кроме сборника “Тёмные аллеи”, другим, “подводящим итоги бурного творчества Бунина”, стал роман “Жизнь Арсеньева”, в котором он пытался осмыслить события и своей жизни и жизни России дореволюционного времени. Роман представляет собою лирическую исповедь героя, повествование о формировании личности художника “от истока дней”, через восторги и муки первой любви, радости творчества к осознанию невозвратимости ушедшего. Бунинский роман традиционен своей автобиографической заданностью, что подчёркнуто самим писателем, но в то же время существенно отличается по своей структуре и настроению от автобиографических произведений С. Аксакова или Л. Толстого. Константин Паустовский о романе Бунина сказал, что “Жизнь Арсеньева” в каких-то своих частях напоминает картины художника Нестерова “Святая Русь” и “На Руси”. Эти полотна - наилучшее выражение страны и народа в понимании художника.”. В основе романа - созерцание и переживание памятных мгновений жизни, своего прошлого, своего духовного мира, какими они видятся автору сегодня.

 "Туристические" потенциал и продукт национальных парков

О`кей, шутки в сторону. И все же, разрабатывая интересный маршрут, полезно подумать если не о буквально таком мотиве для “экологической вылазки”, так уж непременно о мотиве выживания человека и человечества в современном мире, вплетая этот мотив в содержание каждой экскурсии. Сюжет, подготовленный для национального парка “Мещера” Мещера это край лесов, рек и озер, болот и лугов - край, издавна богатый дичью и ягодами, грибами и рыбой. Два столетия тому назад там стала развиваться стекольная промышленность и недаром один из центров края носит имя Гусь-Хрустальный. Потом здесь в промышленных масштабах стали добывать торф и с именем другого мещерского города - Шатуры - связана история создания первых наших тепловых электростанций и электрификации страны. Сдержанную, неброскую красоту мещерских ландшафтов, столь близкую русскому сердцу, характеры и судьбы обитателей этого края прославили повести и рассказы Константина Паустовского. Мещера стала популярным местом отдыха горожан, оценивших ее и полюбивших. Однако постепенно природные богатства края стали оскудевать, а жители здешних сел, поселков и городов терять рабочие места и источники доходов.

 Блеск и нищета социалистического донбасса

По свидетельству Константина Паустовского, шахтеры, в свою очередь, несколько свысока относились к украинским селянам. В целом, население Донецкого края в 1970-е годы испытывало к жителям других областей Украины чувство известного превосходства. И это понятно: Донбасс – самый крупный, урбанизированный, самый населенный, экономически развитый и технически грамотный регион Украины. Фундамент экономики Донбасса образует крупная тяжелая промышленность, - с ее неповоротливостью, но и с ее основательностью. Объективно, Донбасс «не вмещался» в рамки Украины-УССР. Географически, этнически, экономически, административно он мало походил на Поднепровскую, Южную, а, тем более, - хуторскую Западную Украину. В XIX веке Донецкий регион выделялся даже на фоне обширной Российской империи («Новороссийское общество», «Русско-Донецкое товарищество», «Продамет», «Продуголь»); в 1960-1970 –е гг. Донбасс подчинил своему влиянию громадный Советский Союз (Никита Хрущев, Александр Засядько, Владимир Семичастный, Филипп Бобков, др.). Не следует также забывать, что Донбасс замышлялся, как «Америка Евразии».

 Особенности речи в средствах массовой информации

Об этом так писал Константин Паустовский: «Язык обюрокрачивается сверху донизу, начиная с газет, радио и кончая нашей ежеминутной житейской, бытовой речью». «Нам угрожает опасность замены чистейшего русского языка скудоумным и мертвым языком бюрократическим. Почему мы позволили этому тошнотворному языку проникнуть в литературу?» Оценочные эпитеты, излишества экспрессии — это индивидуальные свойства стиля Паустовского, но основная мысль ясна. В этой связи нельзя не вспомнить об ироническом отношении Владимира Ильича Ленина «к канцелярскому стилю с периодами в тридцать шесть строк и с «речениями», от которых больно становится за родную русскую речь». Жалобы на засилие штампов канцелярско-ведомственной речи и разных сферах общественной жизни раздаются со всех сторон.Так, в письме Чуракова в редакцию «Известий» — «О родном нашем языке» — сказано: «На наш повседневный разговорный язык, язык газеты, радио, плаката все сильнее наступает неповоротливый язык канцелярии. Он проникает даже в литературу». Писатель Леонтий Раковский свою статью «Чувство языка», опубликованную в «Литературной газете», начинает так: «Федор Гладков считал канцеляристов сомнительными учителями русского языка.

 Левитан

Левитан любил природу как-то особенно. Это была даже и не любовь, а какая-то влюбленность. Искусство было для него чем-то даже святым. Левитан знал, что идет верным путем, верил в этот путь, верил, что видит в родной природе новые красоты». С Антоном Павловичем Чеховым у Левитана установились своеобразные отношения. Они всегда поддразнивали друг друга, но те немногие высказывания и письма, которые дошли до нас, говорят о том, что Левитан открывал свою душу только Чехову. “Но что же делать, я не могу быть хоть немного счастлив, покоен, ну, словом, не понимаю себя вне живописи”, - признавался Левитан Чехову в одном из писем. В это же время Чехов пишет одному из своих адресатов: “Со мной живет Левитан, привезший. массу (штук 50) замечательных (по мнению знатоков) эскизов. Талант его растет не по дням, а по часам.” Константин Паустовский находил в творчестве Чехова и Левитана много общего. “Картины Левитана, - писал Паустовский, - требуют медленного рассматривания. Они не ошеломляют глаз. Они скромны и точны, подобно чеховским рассказам, но чем дольше вглядываешься в них, тем все милее становится тишина провинциальных посадов, знакомых рек и проселков”.

 Дядя Гиляй - поэт московского быта

Дядя Гиляй - поэт московского быта Альбина Владина  «Каждому времени нужен свой летописец не только в области исторических событий, но и летописец быта, ибо именно он с особой резкостью и зримостью приближает к нам прошлое. Чтобы до конца понять Льва Толстого или Чехова, мы должны знать быт того времени. Даже поэзия Пушкина приобретает свой полный блеск лишь для тех, кто знает быт пушкинской эпохи.» - так писал Константин Паустовский в предисловии к знаменитой книге Владимира Гиляровского «Москва и москвичи». И главной ценностью работ писателя называл именно то, что он был «летописцем быта и комментатором своего времени». «Москва Гиляровского» - так предельно просто назвали свою новую выставку, только что открывшуюся в Музее истории города, ее устроители. «Наш полупустой поезд остановился на темной наружной платформе Ярославского вокзала. Мы шли со своими сундучками за плечами. Иногда нас перегоняли пассажиры, успевшие нанять извозчика. Вдали два раза ударил колокол - два часа! Темь, тишина, сон беспробудный. Так меня встретила в первый раз Москва в октябре 1873 года» - этими словами открывается самая известная книга дяди Гиляя. Он стал москвичом в 38 лет и будет этому факту через год ровно 130 лет.

 Знакомый незнакомец: Ханс-Кристиан Андерсен (1805 - 1875)

Шуламит Шалит Вот мы и живем в третьем тысячелетии, когда-то немыслимом и недосягаемом. И скоро наши внуки, а тем более их дети и внуки станут если не говорить, то думать про нас, еще совсем не старых, как про динозавров: они родились так давно, еще в прошлом тысячелетии Забавно думать, что и мои дети станут, пожалуй, такими "динозаврами". И будут написаны романтические рассказы о том, где, кто и как встретил 2000 год.   А мы перенесемся на сто с лишним лет назад. В новогоднюю ночь кануна 1900 года будущий писатель Константин Паустовский, тогда восьмилетний мальчик, сидел под елкой и читал сказки Ханса-Кристиана Андерсена. С тех пор старый сказочник, всего лишь за четверть века до того живший в маленькой Дании, любивший и как никто другой понимавший грустных детей и несчастливых взрослых, на всю жизнь стал его другом и самым любимым писателем. В то время маленький Паустовский думал, что Андерсен еще жив и его волновал вопрос: а тех, кто не знает датского языка и живет далеко от Дании, Андерсен тоже любит? (Об этом, со слов самого писателя, рассказал мне когда-то в Паланге Лев Адольфович Озеров.) Может, сказочники на самом деле не стареют и не умирают? Кто только ни пытался разгадать загадку вечного очарования и живучести сказок Андерсена, кто только ни писал о нем, но лучше Паустовского никто этого все-таки не сделал.

 Михаил Булгаков: уроки судьбы

Ибо весной 1918 года Булгаков вернулся в дом 13 по Андреевскому спуску в труднейшие дни гражданской войны, и война эта, покончив с прежней идиллией, властно вошла в жизнь булгаковской семьи, разметала ее по свету и оставила неисцелимые раны в душе самого писателя, потрясенного сценами жесточайшего кровопролития. Конечно же, изнемогавший от иноземной оккупации и трагической междоусобицы Город находил в себе силы для продолжения жизни, духовная культура древнего Киева отнюдь не умерла, сюда стекались пестрые толпы со всей России, и среди беженцев были певцы Леонид Собинов и Александр Вертинский, композитор Р. М. Глиэр, режиссер Коте Марджанов, поставивший в бывшем Соловцовском театре знаменитый спектакль "Фуэнте Овехуна". В подвале гостиницы "Континенталь" на Николаевской улице разместилось литературное кафе "Хлам" ("Прах" по "Белой гвардии"), где появлялись бывшая знаменитость А. Аверченко, Илья Эренбург и Осип Мандельштам, молодые Михаил Кольцов, Лев Никулин и Константин Паустовский и где бывал и Михаил Булгаков, совсем не случайно поместивший здесь своего рокового и демонического Михаила Семеновича Шполянского и возглавляемый им городской поэтический орден "Магнитный Триолет" ("Белая гвардия").

 Творчество В.М. Мухиной-Петринской

Осенью 1958 года Валентина Михайловна вместе с мужем вновь едет в Дом творчества в Ялте. Здесь она встречает Константина Паустовского, который говорит писательнице: « Со времён Александра Грина вы первый настоящий романтик Вы детский писатель милостью божьей». Константин Георгиевич Паустовский помог Мухиной-Петринской и с этого момента многие её книги стали печатать в « Детгизе». Свою книгу «На ладони судьбы» Валентина Михайловна закончила следующими словами: «Если идти всю жизнь к своей цели – идти путём добра и правды, - то непременно победишь. Конечно, если не вмешается смерть». Книга включает в себя двенадцать рассказов, из которых складывается повесть жизни, высвечивающая характер самой писательницы, не сломавшейся, не потерявшей веру в людей и стремление всегда и во всём добиться справедливости. Суть этой книги я кратко изложила в своей работе. Но передать все чувства, которые переполняли моё сердце и мою душу при чтении этой книги, я не смогу. Читая это произведение, переживаешь всё то, что было пройдено самой писательницей. Чувствуешь боль и радость, которые преследовали её. После прочтения этой книги нельзя остаться равнодушным к тем людям, которые пережили всё то, что довелось испытать Валентине Михайловне.

 Калуга в шести веках

Это деятели литературы и искусства: писатель Паустовский, поэт Заболоцкий, композиторы Раков и Туликов. В Калуге в разные годы побывали такие видные писатели как Гоголь, Аксаков, Алексей Толстой, актер Щепкин, критик Белинский и др. В Калуге отбывали ссылку революционеры Доброхотов, Луначарский. После возвращения из ссылки из Сибири здесь жили декабристы Оболенский, Батеньков. В ожерелье древних городов вокруг столицы нашей Родины Калуга - один из самых старых и красивейших городов средней полосы России. Первоначально город возник как крепость на юго-западной границе древней Руси для защиты Московского государства от вражеских вторжений и неоднократно подвергался нападению крымских татар, литовских и польских феодалов. Сохранились сведения о том, что городу не раз пришлось менять свое местоположение из-за вражеских вторжений, опустошений, пожаров, эпидемий. О неотрадной судьбе города говорят и строки из поэмы Константина Алтайского: Течет неторопливая Ока, Калуга шесть веков стоит на ней. Не ведала она отрадных дней, Вещает летописная строка. То бой ее крушил, то мор, то град. Первое упоминание о городе относится к 1371 году в грамоте литовского князя Ольгерда Гедиминовича константинопольскому патриарху Филофею с жалобой на великого князя Дмитрия Ивановича, который отнял у него ряд городов, в т.ч. и Калугу. Эта дата и считается годом основания Калуги.