![]() 978 63 62 |
![]() |
Сочинения Доклады Контрольные Рефераты Курсовые Дипломы |
РАСПРОДАЖА |
все разделы | раздел: | Политология, Политистория |
Аналогия мифологий | ![]() найти еще |
![]() Молочный гриб необходим в каждом доме как источник здоровья и красоты + книга в подарок |
ЮВЕНАЛ Децим Юний Ювенал (Decimus Junius Juvenalis) (ок. 60 - ок. 127) римский поэт-сатирик. Известен как классик "суровой сатиры". Проникнутые обвинительным пафосом сатиры Ювенала, написанные в форме философской диатрибы, направлены против различных слоев римского общества - от низов до придворных слоев. ЮВЕНАЛИИ (лат. Juvenalia) - в Древнем Риме празднества в честь богини юности Ювенты. ЮВЕНИЛЬНЫЙ ГОРМОН насекомых - вырабатывается железами - прилежащими телами. Совместно с экдизоном и другими гормонами регулирует метаморфоз, обеспечивая нормальное протекание линек на стадии личинки. По химической природе - изопреноид. Синтетические аналоги ювенильного гормона используются в качестве инсектицидов. ЮВЕНТА - в римской мифологии богиня юности, отождествлялась с греческой Гебой. ЮВЯСКЮЛЯ (Jyvaskyla) - город в центральной части Финляндии, на оз. Ювясъярви, административный центр ляни Кески-Суоми. 67 тыс. жителей (1991). Машиностроение, деревообрабатывающая, химическая промышленность. Университет. ЮГ - река на севере европейской части России, правая составляющая Сев. Двины. 574 км, площадь бассейна 35,6 тыс. км2
Оно, по словам Юнга, «идентично у всех людей и образует тем самым всеобщее основание душевной жизни каждого, будучи по природе сверхличным.» В этой предпосылке юнговской теории мы можем легко проследить определенную аналогию с фрейдовской концепцией «суперэго». По мнению Юнга, «коллективное бессознательное» передается по наследству и является базой, на которой вырастает человеческая психика. Под влиянием врожденных программ, универсальных образцов поведения, появляются не только элементарные «животные» поведенческие реакции, вроде безусловных рефлексов таких как либидо, но также и восприятие, мышление, воображение и т. п. Содержанием «коллективного бессознательного» являются общечеловеческие первообразы - архетипы (например, образ матери-земли, мудрого старца, демона и т. д.). Архетипы выражаются как в мифах, так и в магии, алхимии и т. д. Юнг придавал огромное значение архетипическим образам. Он считал, что именно они по сути являются источником мифологии, искусства, религии, философии. Хотя впервые о архетипах заговорил именно Юнг, он сам утверждал, что сам феномен архетипа знаком человечеству уже давно, практически с момента появления цивилизации, хотя бы бессознательно.
Каплан в предисловии к книге "Внеземные цивилизации", в этой области еще очень мало научных исследований, и 2) все они восходят к опыту нашей собственной цивилизации и исходят из уровня, перспектив и темпов ее развития. Перед нами знакомая ситуация: недостаток прямой информации, работа воображения, которая в этом случае пойдет неизбежно по пути аналогии или экстраполяции, ибо экстраполяция в конечном итоге - та же аналогия, только уже более сложный ее вариант, - одним словом, мы вновь здесь сталкиваемся со старым, добрым, испытанным способом "суждения по себе". Как видим, тут явно просматривается тот механизм мышления, который создал и древние мифы. Не случайно С. Лем в "Голосе неба" прямо называет подобные построения "новой мифологией". Разумеется, этот механизм в современном мышлении работает иначе, усложняется и разветвляется. Мысль, осознавшая собственную ограниченность, стремится вырваться за пределы земного тяготения, - тогда рождаются гипотезы, на первый взгляд никак не соотносимые с мифом, когда утверждается, что чужая жизнь, чужой разум совсем не подобны нам, что этой жизнью движут иные законы, чем у нас, и пр
За немногими исключениями, достоверные данные о политических событиях скудны, а социально-экономические отношения можно характеризовать лишь в общих чертах, рассматривая крупные исторические периоды и обширные регионы. Исследователь часто вынужден обращаться к методам исторической аналогии и реконструкциям, исходящим из материала значительно более поздних эпох. Основная масса сведений относится к области религии и культуры, но и они, по указанным особенностям источников, с трудом могут быть рассмотрены в исторической перспективе. 2. Религия и культура Древней Индии 2.1. Древние боги Тысяча гимнов Ригведы, а также более поздние памятники ведийской литературы дают богатейший материал для суждений о характере религиозных верований ариев. Сравнение с мифологией других народов показывает иногда далекие индоевропейские истоки ведийской религии. Прослеживаются, между прочим, и славянские параллели: например, божество грозы Парджанья соответствует Перуну, бог огня именуется Агни (ср. рус. «огонь»), бог ветра — Ваю (ср. рус. «веять») . Особую близость обнаруживают веды с религией и культурой древнего Ирана, так как индийская группа арийских племен довольно поздно отделилась от своих иранских собратьев.
Вместе с кордами-белуджами игра в шахматы попала в Северную Индию, а от башкордов Урала попала в Европу. Шумерские истоки башкордского предания Урал-батыр Эпос ``Урал-батыр'' имеет ряд аналогий в шумерской мифологии, изучив которые приходили к выводу об их едином происхождении где-то на территории Урала в эпоху мезолита. Первое, что сразу бросается в глаза специалиста, изучающего мифологию, это идентичность мышления с более или менее разными вариациями, не выходящими, тем не менее, за предел единого мифологического комплекса. Некоторые мифологические повествования с клинописных табличек древнего Шумера с текстами из эпоса башкордов нельзя, да и невозможно объяснить простым совпадением. Даже для того, чтобы сказать, что один народ, допустим, башкорды, переняли сюжет эпоса Голь-га-меш у шумеров (кунгур), необходимо уже иметь эти два народа. Шумеров же мы не имеем, а есть только корды Месопотамии, а башкорды как жили на Урале, так и живут, как это стало очевидным, с самых древнейших времен. Даже саму идею перенятия мифологии одного народа другим можно объяснить только долгим контактом или долгим совместным проживанием в одной местности
Причем, самое интересное, что в ней живи отголоски мифов и Земли, и Арты. Из земной мифологии, из Старшей Эдды (Прорицание Вёльвы) пришли в нее имена гномов — в основном, спутников главного героя — хоббита. Пришли практически без изменений: Двалин, Нори, Торин, Трор, Фили, Кили, Дори, Ори, Траин- Трэйн, Бёмбур-Бомбур, Глои-Глоин, Дурин-Дьюрин, Даин-Дэйн. Да что ту говорить, сам Гэндальф встречается там же как Гандальв. Из «Саги о Беовульфе» и многих других источников приходит сама тема клада, охраняемого драконом. Для пущего аромата, в сказу приходят Эльфы, Тролли, Гоблины, Волки- и Медведи- оборотни. Сам хоббит, конечно, ни в каких сказках не встречается, но и его отголоски можно найти: во многих местах присутствуют разные животные, иногда помогающие героям, иногда — они сами являются героями. Так и тут. «В земле была нора, а в норе жил хоббит.» (кстати, по английски он пишется ‘hobbi ’, что весьма напоминает ‘rabbi ’ — заяц. Эту же аналогию замечает г-н Муравьев в предисловии к «Властелину Колец»). Вот, жил он себе, да был, а потом отправился зайка путешествовать. Только он во время путешествия оказывается не совсем-то и зайкой.
Однако, не все мы задумывались над тем, откуда появились эти персонажи и как они пришли в нынешние сказки, волшебные повести и рассказы. А ведь сказочные персонажи имеют очень разное происхождение. Это можно заметить даже по их повторяемости в различных сказках. Наверняка, многие подмечали, что одни персонажи и фантастические существа описываются во многих повествованиях разных времен, а другие - лишь в одном и только. Это говорит о том, что далеко не все они были выдуманы рассказчиками с целью сделать свое повествование более увлекательным. Многие из таких существ пришли к нам из далекого мифологического прошлого, где в них свято верили и где их почитали или, наоборот, боялись их. Таких существ также можно разделить на тех, кто имеет "собратьев" в повериях других народов и тех, кто не имеет каких-либо аналогий. В этой главе хотелось бы подробнее познакомиться с персонажами различных мифов, легенд, преданий и сказок разных народов мира, в том числе и с персонажами нашей мифологии. В этой главе мы зададимся целью собрать вместе наиболее известные существа из мифов разных стран, составить этакий "мифологический зоопарк" или бестиарий, обитателями которого будут не львы и жирафы, а грифоны, сфинксы, тролли, кентавры, василиски и многие другие необычные существа.
Это что-то вроде образования нового и мимолетного понятия с этим общим в качестве ядра. Благодаря накладыванию друг на друга отдельных сгущаемых единиц возникает, как правило, неясная, расплывчатая картина, подобно той, которая получается, если на одной фотопластинке сделать несколько снимков. Для работы сновидения образование таких смесей очень важно, потому что мы можем доказать, что необходимые для этого общие признаки нарочно создаются там, где их раньше не было, например, благодаря выбору словесного выражения какой-либо мысли. Мы уже познакомились с такими сгущениями и смешениями; они играли роль в возникновении некоторых случаев оговорок. Вспомните молодого человека, который хотел beglei dige даму. Кроме того, имеются остроты, механизм возникновения которых объяс- няется таким сгущением. Однако независимо от этого можно утверждать, что данный процесс является чем-то необычным и странным. Правда, образование смешанных лиц в сновидении имеет аналогии в некоторых творениях нашей фантазии, которая легко соединяет в одно целое составные части, в действительности не связанные между собой, — например, кентавры и сказочные животные в древней мифологии или на картинах Беклина.
Вот это толкование идеи вещи как ее бесконечный предел и составляет философско-логическое содержание диалога "Пир". Этим диалогом Платон сделал значительный вклад в историю логики, но, будучи поэтом и мифологом, ритором и драматургом, Платон облек это вечное стремление вещи к ее пределу в то, что из всех бытовых обличий больше всего отличается бесконечным стремлением, и стремлением максимально напряженным, а именно отнес его к области любовных отношений: любовь ведь тоже есть вечное стремление и тоже имеет всегда определенную цель, хотя и достигает ее весьма редко и ненадолго. Диалог "Пир" принадлежит к тому жанру застольных бесед (симпосий), которым положил начало Платон и которые имели аналогии не только на греческой, но и на римской почве, не только в литературе античности, но и в христианской литературе периода становления Средневековья. Темы застольных бесед со временем менялись, сама же беседа представляла собой второй этап пира, когда после обильной еды гости обращались к вину. За чашей вина общий разговор имел не только развлекательный, но и высокоинтеллектуальный, философский, этический, эстетический характер. Развлечения вовсе не мешали серьезной беседе, лишь помогали облекать ее в легкую полушутливую форму, что гармонировало с пиршественной обстановкой.
Интересам Сократа были чужды как мифология, так и физика. Он считал, что толкователи мифологии трудятся малоэффективно. Вместе с тем Сократа не интересовала и природа. Проводя аналогию с современными ему китайцами, можно утверждать, что Сократ ближе к конфуцианцам, чем к даосцам. Он говорил: «Местности и деревья ничему не хотят меня научить, не то что люди в городе» (20 Д). Однако по иронии судьбы Сократу пришлось расплачиваться за физику Анаксагора. Ведь из-за его воззрений в Афинах был принят закон, объявляющий «государственными преступниками тех, кто не почитает богов по установленному обычаю или объясняет научным образом небесные явления». Сократа же обвинили в том, что он якобы учил, что Солнце—камень, а Луна—земля. И как Сократ ни доказывал, что этому учил не он, а Анаксагор, его не слушали. Суть же своих философских забот Сократ однажды с некоторой досадой выразил Федру: «Я никак еще не могу, согласно дельфийской надписи, познать самого себя» Дело в том, что над входом в храм Аполлона в Дельфах было начертано:познай самого себя! Призыв «Познай самого себя!» стал для Сократа следующим девизом после утверждения: «Я знаю, что я ничего не знаю».
Интересам Сократа были чужды как мифология, так и физика. Он считал, что толкователи мифологии трудятся малоэффективно. Вместе с тем Сократа не интересовала и природа. Проводя аналогию с современными ему китайцами, можно утверждать, что Сократ ближе к конфуцианцам, чем к даосцам. Он говорил: «Местности и деревья ничему не хотят меня научить, не то что люди в городе» (20 Д). Однако по иронии судьбы Сократу пришлось расплачиваться за физику Анаксагора. Ведь из-за его воззрений в Афинах был принят закон, объявляющий «государственными преступниками тех, кто не почитает богов по установленному обычаю или объясняет научным образом небесные явления». Сократа же обвинили в том, что он якобы учил, что Солнце—камень, а Луна—земля. И как Сократ ни доказывал, что этому учил не он, а Анаксагор, его не слушали. Суть же своих философских забот Сократ однажды с некоторой досадой выразил Федру: «Я никак еще не могу, согласно дельфийской надписи, познать самого себя» Дело в том, что над входом в храм Аполлона в Дельфах было начертано: познай самого себя! Призыв «Познай самого себя!» стал для Сократа следующим девизом после утверждения: «Я знаю, что я ничего не знаю».
За это Купидон пронзил его стрелой, внушающей страсть, - золотой, с крючком на конце, а в Д. пустил стрелу, изгоняющую страсть, - с тупым свинцовым наконечником. Победитель Пифона, без промаха разящий своими смертоносными стрелами, Аполлон оказался бессилен перед стрелой резвого шалуна Купидона. Его не спасает и открытое им самим искусство врачевания - "любви никакая трава не излечит". Он преследует Д., пытаясь расположить ее к себе мольбами и жалобами, но непреодолимый страх гонит нимфу прочь. Наконец в изнеможении она молит Пенея о защите, и бог превращает нимфу в лавр (Овидий, по-видимому, первым вводит эту подробность: в других источниках Д. поглощает земля, и на этом месте затем вырастает лавр). Детальное описание этой метаморфозы многократно использовалось в изобразительном искусстве. Девкалион и Пирра. В греческом варианте широко распространенной в мифологиях народов мира легенды о всемирном потопе Д. выступает аналогом ветхозаветного Ноя, ассирийского Утнапиштима и др. Полностью миф изложен у Аполлодора и Овидия. Д., сын титана Прометея, женатый на своей двоюродной сестре П., дочери Эпиметея, царствовал во Фтии.
В исторических построениях и того, и другого мы находим еще немало родимых пятен античности, причудливого смешения христианской догматики и неоплатонизма. Историческая концепция Евсевия весьма оптимистична, он признает поступательный ход истории человека, происходящее, по его мнению, под влиянием христианства. От Платона и неоплатоников Евсевий воспринял философское представление о вечности. Концепция Аврелия Августина напротив глубоко пессимистична. Историческое время у Августина отражает движение по прямой линии, но он не верит в прогресс человечества в земной жизни. От античности Августин воспринял деление истории по аналогии с возрастами человека, истолковав его в христианском духе. Византийская риторика той эпохи также являлась ареной острых идейных битв. В Константинополе при императорском дворе процветал жанр похвальных речей и панегириков в честь василевсов, произносимых по торжественным случаям. Даже при христианских императорах риторы изощрялись в классическом ораторском искусстве, их энкомии (похвальные слова) блистали метафорами и образами языческой мифологии и литературы.
Один был богом войны, покровителем воинской дружины, торговли, мореходства и поэзии. Атрибут Одина – Гунгнир – копьё, не знающее промаха, символ его военной мощи. У него также был восьминогий конь Слейпнир, этот конь признавал только Одина и только ему разрешал на себе ездить. Одину прислуживали два ворона Хунир и Мунин, которые летали по миру и приносили новости. В «Старшей Эдде» описывается жертвоприношение Одина, которое совершает он сам. Пронзенный копьем, он девять дней висит на Мировом Дереве, а затем его дед, великан Бёльторн, приносит ему мёд для утоления жажды и вручает руны – символ мудрости и магического знания. В «Прорицании Вёльвы» говорится о том, что в последней битве богов с силами зла Один сражается с волком Ферниром и проигрывает: Фернир его съедает. Локи – один из Асов, бог с причудливым, необычным характером, которому трудно подобрать аналогии в мифологиях других народов. Он – самый оригинальный и популярный герой скандинавского эпоса, оставивший память о себе в самых различных жанрах фольклора, вплоть до пословиц и поговорок.
Как искусство более определенное, рациональное, телеологическое, он вытеснил романтизм" (48; 453). Критик видит печать классицизма и в положительном герое, и в строгой иерархии других образов, и в ходульной патетике, полностью исключающей иронию. "По своему герою, содержание, духу социалистический реализм гораздо ближе к русскому XVIII веку, чем к Х1Х. "Осьмнадцатое столетие" родственно нам идеей государственной целесообразности, чувством собственного превосходства, ясным сознанием того, что "с нами Бог!") (48; 447). Не все с этим тезисом сейчас соглашаются, но для понимания тенденции аналогия с классицизмом может пригодиться, ведь соцреализм есть "искусство не сущего, а нормы, выданной за сущее" (54; 117). Сам по себе этот тезис, его реализация в художественном произведении за пределы искусства это произведение не выводит, хотя и не вызывает к нему особого интереса у культурного читателя ХХ века. Изображая действительность в ее революционном развитии, понимаемом как апологетика революции, социалистическая революция стала интенсивно нарабатывать каноны художественности, в основе которой лежала новая мифология и оппозиции прошлое/настоящее, свой/враг.
Мифология М. Ю. Лермонтова (Психология творческой личности) А.А.Гудкова История изучения творческого наследия М. Ю. Лермонтова насчитывает более полутораста лет. Лермонтоведение как самостоятельная область исторического литературоведения имеет мало аналогов по числу исследований самого высокого уровня компетентности. Сложившаяся ситуация с обилием трудов, освещающих вопросы биографии и творчества Лермонтова, ставит задачи подведения некоторых итогов. Первоочередная цель статьи состоит в разграничении представлений о Лермонтове как о личности бытовой (реальной) и “мифологической” (суммировавшей литературно-критические и экстралитературные воззрения на его личность и творчество). На мой взгляд, целостное освещение вопросов творческой самореализации Лермонтова-художника и вытекающая из этого общая интерпретация его творчества станут наиболее плодотворными в русле психологического подхода, определяющего смысл творчества художника “для себя”, в свете его самосознания себя как личности. Иные подходы, рассматривается ли ими лермонтовское творчество на микроуровне (как частное звено литературного процесса) или на макроуровне (как самостоятельная художественная система), объясняют смысл его творчества “для других”, или культурные смыслы.
Новый товар, как и человека, "встречают по одежке": первое впечатление - всегда визуальное. Понятно, что вряд ли он будет единственным на современном рынке или же останется таковым на непродолжительный срок. Следовательно, важно разработать свой, отличающийся от аналогов дизайн товара. Как внутренний, так и внешний. Как раз так называемый внутренний дизайн и есть миф. К основным тенденциям рекламного дизайна сегодня, относятся следующие: • повышение эффективности продукта за счет уровня психологической подготовки дизайнеров, • отражение в продуктах творчества глубинных желаний целевых аудиторий, основанное на мифологической арументации (особенностях мышления, системе стереотипов, условностях, принадлежности к различным культурам плюс субъективное мышление) и мифологии потребностей, • подчинение самовыражения и собственной субъективности приоритету целедостижения продукта, умение моделировать субъективность целевых аудиторий, • умение отходить от нормативной эстетики, творить в рамках многих эстетик, вплоть до антиэстетики - если это обусловлено требованиями целедостижения.
Но это были лишь отдельные замечания. Огава Такудзи, специалист по исторической географии Китая, пришёл к мифологии от изучения географических сочинений, наполненных сообщениями о чудесах и чудовищах. В 1912-1913 гг. он сделал попытку вернуть древним историческим рассказам китайцев первоначальную форму мифа. Он исследовал «Книгу гор и морей», «Жизнеописание царя My» и другие древнейшие географические сочинения, которые одновременно являются и сводами древних мифов. Впоследствии он написал специальные работы, как-то: «Сказание о начале мира и великом потопе в Китае», «Горы Куньлунь и Си-ван-му» и др. Показывая, как конфуцианцы пытались превратить миф в историю, автор привёл довольно большой сравнительный материал из греческой и шумеро-аккадской мифологии. Такие аналогии помогли исследователю доказать мифологичность материала, а иногда, хотя может быть и не всегда убедительно, указать на первые фольклорные связи, например на проникновение сказания о Си-ван-му с Запада. Едва ли он прав, однако его осторожные формулировки, как и всё исследование, значительнее того, что писал в начале XX в. немецкий учёный А.Форке, серьёзно утверждавший, что царь My путешествовал к царице Савской, которая и есть Си-ван-му.
![]() | 978 63 62 |