Загадочные страницы истории XX века

Прежде всего, если традиционно появление или пребывание интеллигенции на страницах истории XX века связано с ощущением или предчувствием исторического разрыва, с наступлением моментов, несущих в себе Исторические события (это и писатели 20-30-х годов, участники Сопротивления, послевоенные интеллигенты-коммунисты, «носильщики» во время войны в Алжире), то появление на сцене «новых философов» соответствует ощущению пустоты, ощущению отсутствия истории. (Это то, что грубо выражено в формуле «автомобиль, холодильник и телевизор убили революцию».) Далее, несмотря на несомненное внимание (со стороны средств информации), «новые философы» символизируют поколение, которое не породило «сознание, оказывающего духовное интеллектуальное влияние», и узаконивают исчез-нование «наставников духа». Исчезнование, которое, хотя и положило начало благотворному процессу развенчания кумиров, все-таки тоже ощущается как пустота (где Мальро, Сартр, Камю, Альтюссер, Барт?.). Наконец, от объявленных похорон Маркса '(см. «Маркс умер», 1970) до «открытия» Гулага (эта реальность стала трамплином для новых философов, другие знали и говорили об этом давно) их речи, как отмечал М. де Серто, лишь «регистрировали медленный обвал, который лишил французскую интеллигенцию идеологической и исторической опоры», и «указали пальцем на эту наготу».

Иногда приходится слышать или даже читать, что Аменхотеп IV задумал свою «реформу» как орудие ослабления влияния жречества в стране. Такое толкование противоречит фактам. И до и после Аменхотепа IV фараоны нередко конфликтовали со жречеством, но никто из них никогда и не помышлял о подобных мерах. Неугодных жрецов просто устраняли. Рассматривать переворот Аменхотепа IV как направленный в основном против влияния жречества – вульгарная социологизация истории». Очень интересную версию, возникшую на стыке естествознания, истории и фантастики высказывает доктор физико-математических наук Алексей Морозов . Имеющиеся в исторической науке объяснения Морозов правомерно считает существенными, но недостаточными для того, чтобы понять ряд весьма характерных особенностей переворота. Ученый считает, что массы должны были пережить какую-то глобальную катастрофу, чтобы поддержать «снизу» революцию, начатую «сверху». В поисках такого катаклизма он обращается к самым загадочным страницам истории. Это – гибель Атлантиды и древней минойской цивилизации на острове Крит, исход евреев из Египта, о котором повествует Ветхий Завет, и переворот Эхнатона.

ПланВведение стр. 3 Глава I. Путь к трагическому концу. стр. 5 1.1. Крушение Монархии. стр. 5 1.2. Трагедия последнего самодержца. стр. 6 Глава II. Гибель императорского дома. стр. 8 2.1. Убийство российского императора и его семьи. стр. 8 2.2. Расправа над представителями династии стр. 10 Романовых. Глава III. Жизнь после смерти. стр. 11 3.1. Идентификация царских останков. стр. 11 3.2. Причисление к лику святых. стр. 13 Заключение. стр. 14 Список использованной литературы. стр. 15 Введение Судьба последних представителей династии Романовых является одной из трудных для изучения, трагических и загадочных страниц отечественной истории. В ней нашла отражение вся революционная эпоха с ее верой, заблуждениями, беспощадностью, страданиями. Понять трагическую судьбу последних Романовых – значит сделать шаг к осознанию трагического пути России в начале XX века. И, хотя речь идет о событиях более чем восьмидесятилетней давности, интерес к ним не ослабевает. Около двух месяцев назад Архиерейский Собор Русской Православной церкви причислил последнего русского императора Николая II и членов его семьи к лику русских святых.

Клатовы первой половины 17 века изображены на настенной картине, находящейся в костеле св. Микулаша подлинно готического стиля в Лубах, районе города Клатовы.Город Клатовы и Клатовский район неоднократно упоминаются на страницах истории нашей страны. Зна­чительно было участие Клатовы в гуситском революцион­ном движении, когда город входил в городской союз таборитов и в антигабсбургском движении сопротивле­ния в 1547 и 1618 гг. В годы второй мировой войны Клатовы и его широкие окрестности играли важную роль в борьбе с фашистскими оккупантами. Здесь действовали несколько групп патриотов и коммунистов, в которые входили и бежавшие советские военнопленные. Па­мятники павшим героям были воздвигнуты в Швигове, Планици, Стражове, Луковиши, Кашовицах, Сушице, Длоуге Вси, в Свойце. В нескольких местах — в Бешинах, Яновицах—на—Углаве, Нирско и Железной Руде памят­ники установлены на Братских могилах жертвам «марша смерти». На бывшем месте казней Гестапо в Лубском лесу неподалеку от Клатовы, где в 1942 году оккупанты казнили 73 патриота Клатовского, Домажлицкого, Писецкого и Страконицкого районов, ежегодно проводятся торжественно—траурные церемонии, связанные с посе­щением этого места молодежью.Клатовы — районный центр крупнейшего района Западночешской области, награжденной Орденом труда.

Это был протест против обветшавшего феодального уклада жизни, против такой формы человеческих отношений, которая невыносимым гнётом давила на людей, связывая свободу их деятельности в различных сферах общественного, социального и духовного существования. Эпоха знаменитых крестьянских войн и Реформации осталась в памяти последующих поколений как наиболее яркая, героическая и в то же время трагическая страница истории Германии. Глубокое потрясение, охватившее в это время немецкий народ, до предела обострило и сконцентрировало творческие силы мыслящих людей Германии. Печать особой напряжённости лежала на всех проявлениях духовной жизни. Её определяла собой настоятельная потребность найти ответы на множество вопросов, возникавших в сознании человека, на глазах у которого в вихре кровавых событий ломались вековые жизненные устои. Естественно, что это смутное время оказалось исполненным противоречий, наложивших печать на всю духовную культуру Германии первой четверти XVI века. Благодаря силе средневековой традиции, властно заявлявшей о себе во всех областях жизни, культурный переворот, который принято для стран Западной Европы определять термином Возрождения, приобрёл здесь особую окраску.