Застольная книга (Тосты, Застольные песни, Народный фольклор)

В "Слове о полку Игореве" упо- минается легендарный сказитель-певец Боян, который "на- пускал" свои пальцы на живые струны и они "сами князьям славу рокотали" На фресках Софийского собора мы видим изображение музыкантов, играющих на деревянных духовых и струнных инструментах - лютне и гуслях. Из летописных сообщений известен талантливый певец Митус в Галиче. В некоторых церковных сочинениях, направленных против сла- вянского языческого искусства, упоминаются уличные ско- морохи, певцы, танцоры; существовал и народный кукольный театр. Известно, что при дворе князя Владимира, при дво- рах других видных русских властелинов во время пиров присутствующих развлекали певцы, сказители, исполнители на струнных инструментах. В свадебных, застольных, похоронных песнях отража- лись многие черты жизни людей того времени. Так, в древ- них свадебных песнях говорилось и о том времени, когда невест похищали "умыкали" (конечно, с их согласия), в более поздних - когда их выкупали, а в песнях уже хрис- тианского времени речь шла о согласии и невесты, и роди- телей на брак.

Комментируя авторские жанровые определения Окуджавы (вальс, марш, романс, песня и песенка), исследовательница замечает, что, скажем, в песне «Бумажный солдатик» образ героя-игрушки точно передан «с помощью кукольного, марионеточного марша, который все время, как заводной, кружится на одном месте», а песня «Не бродяги, не пропойцы.» написана «как легкая застольная песенка-вальс» (с. 242). Есть в сборнике и работы, намечающие еще одну большую проблему — проблему творческой эволюции Окуджавы. О.М. Розенблюм обращается к его первой поэтической книге («Лирика», 1956) и, анализируя характерные для нее темы и образы, показывает, как отозвались некоторые из них (поколение, музыка, дорога.) в последующем творчестве художника. В.П. Скобелев в статье о романе «Упраздненный театр» выявляет специфику «эпической прозы лирического поэта» (роль автора-повествователя, несобственно-прямой речи и так далее), и хотя он не ставит перед собой специальной задачи сравнительного анализа этого итогового автобиографического произведения и более ранней прозы писателя, тем не менее «оглядывается» на нее, отмечая общие мотивы и ситуации.

Героями лит-ры были истоические личности. “Слово о законе и благодати” Иллариона - прославляет Русь. Идея равноправия христианских народов. “Поучение Владимира Мономаха” - тоже нехуевая книга - призыв Мономаха к детям - соблюдать закон и порядок, забота о народе, государстве и церкви. “Повесть временных лет” - повествует о развитии, становлении русского государства. Написал Нестор. Тема борьбы с внешними врагами проходит через летопись. “Слово о полку Игореве” - поход Игоря с дружиной против половцев. Автор оплакивает поражение Игоря и осуждает княжеские междуусобные раздоры. 5 КУЛЬТУРА ЦАРСКО-БОЯРСКОЙ РОССИИ. Образование единого гос-ва, освобождение от ига, завершение формирования великорусской народности. Россия сформировалась как феодально-крепостническое гос-во. Культура подчинена церкви. Фольклор. Тема единства и борьбы с захватчиками-иноземцами. Песни о взятии Казани, обороне Пскова и др. Образ царя в песнях различен - его и осуждают за жестокость и хвалят за хорошее отношение к народу. Просвещение. Низкий уровень грамотности. Грамоте учили “мастера грамоты” в своих частных училищах.

Своеобразным заповедником баллады, где она существует до сих пор как живой поэтический жанр, стали многочисленные архипелаги Северной Атлантики с их смешанным населением преимущественно датского происхождения. Датская баллада времен Возрождения, образцы которой включены в данный том, стала классическим жанром народной поэзии Северной Европы. К ней близка шотландская и ирландская баллада, в которых живы элементы фольклора кельтских племен, располагавших поразительно оригинальным и разнообразным устным поэтическим творчеством. Начиная с середины XV века книгопечатные станки выбрасывают множество изданий, рассчитанных на широкие круги читателей, образцы народной поэзии — песни, романсы, загадки, а также «народные книги» (среди них — книга о Тиле Уленшпигеле и книга о докторе Фаусте). Их перерабатывают и используют писатели-гуманисты, даже весьма далекие от движения народных масс, но чувствующие тягу к народным источникам. Полистаем пьесы Шекспира, его современников и предшественников, — сколько народных баллад мы найдем в самом сердце их замыслов; в песне Дездемоны об ивушке-иве, в песне Офелии о Валентпновом дне, в атмосфере Арденнского леса («Много шума ни из чего»), где скитается Жак, столь напоминающей о другом лесе — Шервудском, притоне стрелка Робина Гуда и его веселой зеленой братии.

Были и другие обстоятельства, требующие участия всех возрастов в общем празднестве. С XV по XVIII век, а иногда и в начале XIX века (в Германии) многочисленные жанровые сцены — в живописи, гравюре, на шпалерах — изображают семью, где дети и родители собираются в камерный оркестр, аккомпанирующий певцу. Происходило это, главным образом, за едой. Иногда со стола было уже убрано, иногда музыкальная интермедия разыгрывалась прямо посреди обеда, как это показано на голландском полотне 1640 года: компания сидит за столом, но блюда больше не меняют — мальчик, чья обязанность приносить тарелки и подавать вино, остановился; один из гостей, прислонившись спиной к камину и подняв бокал, поет, скорее всего, застольную песню; другой гость держит лютню и аккомпанирует . Сегодня мы уже не представляем в полной мере, какое место в повседневной жизни занимали тогда музыка и танец. Томас Морли, автор книги «I roduc io o prac ical music», вышедшей в 1597 году, рассказывает, как обстоятельства сделали из него музыканта. Он обедал в компании, «когда обед закончился и по обычаю принесли ноты, хозяйка дома показала мне мою партию и совершенно серьезно попросила меня спеть.