Лев Толстой

Протяженность бесстыкового пути 3368,6 км. Дорога располагает преимущественно двухпутными линиями. В состав дороги входят отделения: Мичуринское, Елецкое, Ртищевское, (с 1985 г.), Лискинское, Белгородское (с 1991 г.) и Воронежское (как филиал дороги с 2000 г.). Основные станции и узлы: Богоявленск, Кочетовка, Елец, Казинка, Мичуринск, Лев Толстой, Тамбов, Грязи, Воронеж, Отрожка, Лиски, Касторная, Ртищево, Балашов, Поворино, Россошь, Валуйки, Старый Оскол, Белгород, Готня. Эксплуатационный парк локомотивов составляет: в грузовом движении 219 ед., в пассажирском — 166 ед. Юго-Восточная железная дорога связывает южные районы России с Центральным районом, Поволжьем и Уралом. Её недаром называют магистралью металла и хлеба. Она обеспечивает перевозки рудодобывающих предприятий Курской магнитной аномалии, Новолипецкого металлургического и Оскольского электрометаллургического комбинатов, предприятий химической и перерабатывающей промышленности, районы развитого сельского хозяйства. К крупнейшим железнодорожным станциям, обслуживающим про­мышленные комплексы, относятся: Стойленская, Котел, Лебеди (Белгородская область), Павловск-Воронежский, Придача (Во­ронежская область), Курбакинская, Михайловский Рудник (Курская область), Новолипецк, Чугун 1 и 2, Елец (Липецкая область) и Ни­кольское (Тамбовская область).

И тут - «куда, куда девалась ее красота?! Это была самая простая, самая обыкновенная и очень молчаливая дама Этюд вышел очень заурядный, неинтересный», - вспоминал Репин. Чем же объясняет художник свою неудачу? Просто-напросто тем, что дама позировала очень старательно и добросовестно, и ему от этого стало скучно. « Часто, то есть почти всегда, когда позируют очень безукоризненно, терпеливо, портрет выходит скучный, безжизненный, и, наоборот, при нетерпеливом сидении получаются удачные сюрпризы. Так, например, у меня с П.М. Третьякова, который сидел с необычным старанием, портрет вышел плохой, а Писемский, вскакивавший каждые пять минут для отдыха, помог мне. Его портрет имел большой успех». Идеальной портретной моделью оказался для Репина Лев Толстой. За тридцатилетний период личного знакомства с Толстым художник сделал десятки живописных и графических изображений писателя, а однажды, обратившись к скульптуре, вылепил и его бюст. Выбирая сюжеты для своих портретных этюдов, Репин явно старался откликнуться на те стороны жизни и быта яснополянского графа-мужика, которые были предметом особого внимания всероссийской молвы.

Писатель обижался, что эта огромная работа была не замечена. «Меня,писал он,хвалили за всё, что я написал, но об одном, точно хорошем и полезном, что я сделал, об Азбуке и этих книжках, не сказано в печати ни единого ругательного слова Но пусть попробует кто-нибудь такие же рассказы, то увидит, как трудно даются эти достоинства, состоящие только в том, чтобы было просто, ясно, не было бы ничего лишнего и фальшивого». Многие из рассказов для детей Толстого состоят всего из нескольких строк. А он их переделывал десятки раз, добиваясь предельной простоты и ясности. В течение всей своей жизни ихзучал произведения усного народного творчества – песни, сказки, былины, легенды,был уверен, что в «песни, сказки, былины – всё простое – будут читать, пока будет русский язык». Появление романов «Война и мир», «Анна Каренина» и других произведений Л.Н.Толстого вызвало многочисленное количество отзывов, книг, статей. Известный русский критик В.В.Стасов писал : «Лев Толстой поднялся до такой высокой ноты, какой ещё никогда не брала русская литература » Имя Толстого ещё при жизни писателя приобрело всемирную известность.

Но живая субстанция Руси – всегда была именно такова. Ее прозревали Пушкин и Тютчев. Ее осязал в своих неосуществимых замыслах Достоевский. Ее показывал в своих кратких простонародных рассказах Лев Толстой. Ее проникновенно исповедовал Лесков. Раз или два целомудренно и робко ее коснулся Чехов. Ее знал, как никто, незабвенный Иван Егорович Забелин. О ней всю жизнь нежно и строго мечтал Нестеров. Ее ведал Мусоргский. Из нее пропел свою серафическую всенощную Рахманинов. Ее показали и оправдали наши священномученики и исповедники в неизжитую еще нами революционную эпоху. И ныне ее, как никто доселе, пропел Шмелев» ( 29 ). По мнению Ильина все книги Шмелева, от самых крупных и значительных, таких как «Солнце мертвых» и «Лето Господне», до повестей и рассказов – это «исповедь раненного сердца» писателя, который всегда находился вне всяких литературных «течений», «направлений» и «школ». Ильин пишет о Шмелеве как о «поэте мировой скорби», т.к. он сам изведал эту скорбь до дна, и потом преподнес нам в своих живых трагических и лирических образах. «Этим, - пишет Ильин, - и выражается основной смысл творчества и искусства Шмелева.

В 1893 - 1894 годах Бунин испытал огромное влияние идей и личности Л. Н. Толстого. Иван Алексеевич посещал колонии толстовцев на Украине, решил заняться бондарным ремеслом и даже научился набивать обручи на бочки. Но в 1894 году в Москве произошла встреча Бунина с Толстым, который сам и отговорил писателя опрощаться до конца. Лев Толстой для Бунина - высшее воплощение художественного мастерства и нравственного достоинства. Иван Алексеевич буквально наизусть знал целые страницы его произведений и всю жизнь преклонялся перед величием таланта Толстого. Итогом такого отношения стала позже глубокая, многоаспектная книга Бунина "Освобождение Толстого" (Париж, 1937). В начале 1895 года Бунин едет в Петербург, а затем в Москву. С этого времени он входит в столичную литературную среду: знакомится с Н. К. Михайловским, С. Н. Кривенко, Д. В. Григоровичем, Н. Н. Златовратским, А. П. Чеховым, А. И. Эртелем, К. Бальмонтом, В. Я. Брюсовым, Ф. Сологубом, В. Г. Короленко, А. И. Куприным. Особенно важно для Бунина было знакомство и дальнейшая дружба с Антоном Павловичем Чеховым, у которого он подолгу гостит в Ялте и вскоре становится своим в его семье.