Любовь - всегдашняя моя вера

Какова должна быть основная цель воспитания ребенка? Некоторые матери главное внимание обращают на то, чтобы дети хорошо питались и выросли здоровыми. Другие родители стараются более все­го дать хорошее образование. Третьи — прилагают усилия, чтобы развить в чадах природные дарова­ния, и мечтают увидеть в них талантливых музы­кантов, художников или ученых. Иное должно быть на первом месте у родите­лей-христиан. Они прежде всего обязаны забо­титься о том, чтобы дети выросли в непоколеби­мой вере, живыми членами Церкви, чтобы в душе их изобразился. Христос (Гал. 4, 19), чтобы более всего в мире они возлюбили Бога, а «ближнего своего, как самого себя» (Мф. 22, 37—40), и целью своей жизни ставили стяжание Духа Свято­го Божия» (из слов преподобного Серафима). Если достигнут родители того, то все осталь­ное: и образование, и развитие дарований, и здо­ровье, — все приложится само собой, так как Господь сказал: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф. 6, 33). Преподобный Серафим говорил одной матери: «Матушка, матушка.

Ахмадийя пыталась открыть путь к сближению ислама с другими религиями, вернее, к их подчинению исламу в его ахмадийской форме. Этому соответствовало учение о том, что Иисус Христос после своего воскресения не вознесся на небо, а остался на земле и жил, а потом умер в Индии, находясь в контакте с ее жителями. Такое утверждение способствовало проповеди дружественных отношений между христианами и мусульманами и даже слияния религий, конечно, под главенством Гулам Ахмада, который оказывался чем-то вроде нового Христа. Кроме того, он присвоил себе и статус воплощения бога Вишну, что должно было обеспечить ему возможность присоединять к своей пастве и индуистов. Новое учение решительно отвергало антианглийский джихад и требовало от своих приверженцев полного повиновения властям. Гулам Ахмад писал: «В соответствии с моей верой ислам состоит из двух частей — послушания богу и послушания правительству». Больше того, он возлагал надежды на дальнейшее расширение английских владений за счет новых колониальных захватов. Это якобы откроет перспективы распространения ислама среди неисламских народов и обращения в «истинный», т. е. ахма-дийский ислам мусульман старого толка.

Но я не нуждаюсь в боге. Современное общество в силах найти красоту в другом – в искусстве, в творчестве, в силах найти надежду – надежду в собственных силах, собственном разуме. Я заменила себе крест буквой «А» в кружочке, и это единственное, во что я верю свято и беззаветно, не смотря на кажущееся другим присутствие противоречий. Плюс моей веры в том, что она ни к чему меня не обязывает: ни к постам, ни к поклонению, не создаёт мне ни границ, ни правил, ни кумиров, коим всё же является бог для верующих. Конечно, слово «вера» я использую весьма метафорично, даже гиперболизировано по отношению к явлению анархии. Но если есть необходимость провести параллель – то вот она. И я действительно считаю более культурным человеком того, чьи мозги не засорены лишними суевериями, приверженностью к тому, или иному вероисповеданию, секте (христианство, кстати, первоначально тоже было сектой, как и любая другая религия; оно, по сути дела, ей и осталось, просто называется теперь по-другому). То есть религия уж точно не является мерилом культурности, и необходимости в таком параметре не существует. Я даже думаю, что рано или поздно все религии изживут сами себя и просто перестанут существовать.

Стихи свои репрессированным друзьям Ахматова позже включает в цикл «Венок мертвым». Стихи друзьям – это был способ показать независимость позиции и «избранность» родственных душ. IX. «Любовь, Россия и вера». Любовь, Россия и вера это три главные темы ахматовской поэзии. Быстрая и широкая популярность Ахматовой по первоначальному могла казаться несколько подозрительной. В мире, насыщенном сложной и высокой поэзии русского «серебреного века», вдруг прозвучало, что – то очень простое, но в своей простоте как будто снижавшее высокий, почти мистический том, усвоенный русской поэзией, начиная с Владимира Соловьева и пророческих «зорь» раннего символизма. Женская лирика о любви и влюбленности, об изменах и верности, о боли и радости, о встрече и разлуке. Женская лирика о любви, и почти только о любви, совершила нечто насущное в самой русской поэзии, очищая ее изнутри и указывая ее как раз тот путь, которую она всей своей мистической взволнованностью, всей своей болью искала. Русский «серебряный век» незабываем и не повторим. Никогда – ни до, ни после – не было в России такой взволнованности сознания, такого напряжения исканий и чаяний, как тогда, когда, по свидетельству очевидца, одна сторона Блока значила больше, была насущнее, чем все содержание «толстых журналов».

В поэме «Русские женщины» Некрасов создал образы пленительные и величественные, взятые из истории русского освободительного движения, — образы княгини Е. И. Трубецкой и княгини М. Н. Волконской. Этим женщинам присущи смелость, решительность, самоотверженность. Они отказались от богатства и почестей и сознательно последовали за своими мужьями, декабристами, в Сибирь. Их не пугали ни трудности, ни опасности дальнего пути, ни жизнь на каторге. Их уговаривали, им доказывали нелепость их жертвы, им угрожали. Наконец, им просто не разрешали выезд, а они, эти блестящие светские дамы, умницы, изнеженные, выхоленные, прошли через все преграды и оказались сильней многих сильных, отказавшихся от борьбы. Нет! я не жалкая раба, Я женщина, жена! Пускай горька моя судьба - Я буду ей верна! О, если б он меня забыл Для женщины другой, В моей душе достало б сил Не быть его рабой! Но знаю: к родине любовь Соперница моя, И если б нужно было, вновь Ему простила б я!. Из этих слов княгини Трубецкой понятно, что она сочувствует революционной деятельности мужа. Некрасов подчеркивает близость жен декабристов к трудовому народу.