Миры и столкновенья Осипа Мандельштама

Осип Мандельштам был сугубо городским поэтом, точнее поэтом северной столицы России. Самые значительные его стихи обращены к Петербургу. «Камень» объял и «желтизну правительственных зданий», и Адмиралтейство «с ладьёй воздушною и мачтой недотрогой», и великое творенье «русского в Риме» – Казанский собор. Из холодного Петербурга поэт мысленно уходит в прекрасную, светлую Элладу, и вместе с ней в мир «Камня» входит море: Спокойно дышат моря груди Останься пеной, Афродита Любовь, красота, слово и музыка – это гармония мира, «всего живого ненарушаемая связь». Если Тютчев в своём «Sile ium!» необычайно скуп на тропы, то у Мандельштама их более, чем достаточно. Метафоры: «моря груди» и «безумный, светел день», «пены бледная сирень», - все сосредоточены во второй строфе; очень выразительные эпитеты: «чёрно-лазоревый» или «кристаллическая нота». Стихотворение написано ямбом, никаких разногласий по этому поводу, я думаю, нет: Она ещё не родилась, Она и музыка и слово, И потому всего живого Ненарушаемая связь. Сколько бы не говорил Поэт о молчании, ему никак не обойтись без Слова. Слово – это мост от души и земли на небо. Умение пройти по такому мосту даётся не каждому. «Читать стихи – величайшее и труднейшее искусство, и звание читателя не менее почётно, чем звание поэта», - писал Мандельштам. Заключение. Борис Пастернак в поэме «Высокая болезнь»: За излом выросших небес.

Когда-то, помню, Ахматова говорила после одного из собраний “Цеха”: “Сидит человек десять — двенадцать, читают стихи, то хорошие, то заурядные, и вдруг будто какой-то лебедь взлетает над всеми — читает Осип Эмильевич!” Хотелось бы отметить, что высокое отточенное мастерство Мандельштама никогда не было холодным и отстраненным. Во всех его произведениях говорит его душа, его страдание и его счастье, — о чем бы он ни грезил. Миры, созданные его воображением, многообразны: легендарная Таврида, скифское варварство, древняя Москва с “пятиглавыми соборами”, современный умирающий Петрополь с Исакием, стоящим “седою голубятней”. И рассказы об этих мирах все насыщены восторгами сердца. Вот дароносица, как солнце золотое, Повисла в воздухе — великолепный миг. Здесь должен прозвучать лишь греческий язык: Взял в руки целый мир, как яблоко простое. Богослужения торжественный зенит, Свет в круглой храмине под куполом в июле, Чтоб полной грудью мы вне времени вздохнули / О луговине той, где время не бежит. И по теме, и по религиозному акценту эти стихи русские, в самой отвлеченности их таится великая любовь поэта к русской вере и русским судьбам.

И через полчаса уже не существовало ничего в мире, кроме всесильной гармонии стихов". Только такой чародей, как Осип Эмильевич, умел увести в другой мир. Нет ни ссылки, ни Воронежа, ни этой убогой комнаты с низким потолком, ни судьбы отдельного человека. Необъятный мир чувства, мысли, божественной, всесильной музыки слов захватывает целиком, и кроме него ничего не существует. Чита он стихи неповторимо, у него был очень красивый голос, грудной, волнующий, с поразительным богатством интонаций и с удивительным чувством ритма. Читал он часто с какой-то нарастающей интонацией. И, кажется, это невыносимо, невозможно выдержать этого подъёма, взлёта, ты задыхаешься, у тебя перехватывает дыхание, и вдруг на саамом предельном объёме голос разливается широкой, свободной волной. Трудно представить человека, который умел бы так уходить от своей судьбы, становясь духовно свободным. Эта свобода духа поднимала его над всеми обстоятельствами жизни, и это чувство передавалось другим. Анна Ахматова, которая навестила поэта в изгнании в феврале 1936 года, так передала своё впечатление от его жизни в известном стихотворении "Воронеж", посвященном Мандельштаму: А в комнате опального поэта Дежурит страх и муза в свой черёд.

Осознавая неизбежность столкновения, стороны пытались заручиться поддержкой союзников. Наполеон также ставил своей задачей политически изолировать Россию, чтобы ей пришлось вести войну одновременно на три фронта: на юге - против Турции, на западе – против Франции, Австрии и Пруссии, на севере – против Швеции. Австрия и Пруссия, побежденные Наполеоном, были вынуждены вступить в союз с ним против России. Чтобы защитить северные границы, Александр I пошёл на войну со Швецией (февраль 1808г. – март 1809г.). Швеция потерпела поражение и вынуждена была уступить России Финляндию. Однако, несмотря на эту потерю, Швеция пошла на заключение в апреле 1812г. союза с Россией, так как предполагала компенсировать потерю Финляндии захватом Норвегии. Готовясь к войне с Францией, русское правительство поспешило закончить русско-турецкую войну, так как на юге была задействована значительная часть русской армии, и в июне ратифицировало заключённый М.И. Кутузовым Бухарестский мир. Так, благодаря дипломатическому искусству М.И. Кутузова, менее чем за месяц до вторжения в Россию французской армии, военный конфликт с Турцией был улажен.

Толпа мятежников направилась к Александровскому Дворцу, который охранялся надежными частями. Угроза приблизилась вплотную. Защитники Дворца заняли боевую позицию. Столкновение казалось неизбежным. Тогда Государыня, опираясь на руку Великой Княжны Марии Николаевны, вышла из Дворца, чтобы предотвратить кровопролитие. Но и в эти критические минуты Она заботилась не только о безопасности Своей Семьи, но стремилась предупредить братоубийственную схватку. Она стала обходить верные войска и обратилась к солдатам с призывом сохранять спокойствие и не открывать огонь первыми. Появление Императрицы внесло успокоение. Убедившись в готовности дворцового гарнизона исполнить свой долг, мятежники не решились на него напасть. Обе стороны вступили между собой в переговоры. Возбуждение улеглось, и решено было установить нейтральную зону.  1 марта, когда Государь находился в пути, и два следующих дня, когда Он был задержан в Пскове, будучи отрезанным, от внешнего мира, были самыми мучительными для Императрицы. Тем не менее, не только в первые дни смуты, но и после отречения, Она продолжала сохранять мужество и наружное спокойствие. Она всегда тяжело переносила разлуку.