Тайные возможности человека

Это не только статуя, а канон в точном смысле слова. Поликлет задался целью точно определить пропорции человеческой фигуры, согласные с его представлением об идеальной красоте. Вот некоторые результаты его вычислений: голова— 1 /7 всего роста, лицо и кисть руки — 1/10, ступня — 1/6.Однако уже современникам его фигуры казались «квадратными», слишком массивными. То же впечатление, несмотря на всю свою красоту, производит и на нас его «Дорифор». Свои мысли и выводы Поликлет изложил в теоретическом трактате (до нас не дошедшем), которому он дал название «Канон»; так же называли в древности и самого «Дорифора», изваянного в точном соответствии с трактатом. Поликлет создал сравнительно мало скульптур, весь поглощенный своими теоретическими трудами. А пока он изучал «правила», определяющие красоту человека, младший его современник, Гиппократ, величайший медик античности, посвящал всю жизнь изучению физической природы человека. Полностью выявить все возможности человека — такова была цель искусства, поэзии, философии и науки этой великой эпохи. Никогда еще в истории человеческого рода так глубоко не входило в душу сознание, что человек — венец природы.

В этом взаимодействии иногда создаются довольно комичные ситуации, как, например, на Среднем Востоке, где молодые девушки в городе ходят в чадре (обычай) и в мини-юбке (мода). При этом с точки зрения данной культуры одно не противоречит другому. Обычай, будучи более долговременным и консервативным явлением, оказывает сопротивление моде, но, как правило, не одерживает победы над ней. Вторая плодотворная идея в понимании культуры связана с реализацией в ценностях творческих возможностей человека. В этой идее заложена фундаментальная функция культуры — креативная (творческая, порождающая). Обращаясь к творчеству выдающихся представителей науки, искусства, философии, нельзя не видеть, что их титанические усилия приводили к прорыву из одной культурной парадигмы к другой. Так, например, эпохальная работа Н.Коперника “О вращениях небесных сфер” — переход от геоцентрической картины мира к гелиоцентрической. Или художники Возрождения, отказавшись в живописи от канонов христианства (обратная перспектива, временное совмещение священного сюжета, подчиненная роль пейзажа, канонизация цветовой гаммы и т.д.) и введя прямую перспективу, пейзаж как объект самостоятельного эстетического любования и эмпирического, смертного человека, достигли того реализма, который позволил им и их потомкам обратиться к природе как к самооценке, т.е. перенести свои взоры с мира небесного на мир земной.

Но артист Москвин, игравший Луку, сыграл его так искренне, проникновенно и убедительно, что вышел за рамки, намеченные Горьким. Да, образ Луки оказался более гуманным и вечным, чем пламенные монологи шулера Сатина.А. М. ГорькийСила и слабость человека в понимании М. Горького ("Старуха Изергиль", "На дне") Во все века человек стремился к познанию своего "я". Одна из основных, может быть, главных целей искусства - в раскрытии этой тайны. Открыть человеку глубины его души, сделать его лучше, сильнее - в той или иной степени этого добивается каждый писатель. Особенно это свойственно русской литературе с ее глубочайшими нравственно-философскими корнями. Проблему добра и зла, силы и слабости человека пытались разрешить великие умы, люди, много выстрадавшие и испытавшие на себе - Пушкин, Толстой, Достоевский. Горький столкнулся с этой проблемой очень рано. Уже в первых произведениях молодого писателя проявился не только незаурядный талант рассказчика и художника, но и умение отстаивать свои убеждения. И позже опыт жизни не притупил таланта, вера в свою правоту лишь окрепла.

Страдания Печорина и его раздвоенность во многом предопределены пороками общественной среды, а также условиями дворянского воспитания. Е.Н. Михайлова говорит, что ". природное, "естественное", и общественное слиты в герое в противоречивом единстве." Ее точка зрения утверждает двойственность личности Печорина: одна его сторона - это "естественный", потенциальный, возможный человек, а другая - человек реально действующий, детерминированный обществом. "Осуждая второго, Лермонтов всецело на стороне первого" (Михайлова. С.320). Исследователь делает вывод, что все отрицательное в Печорине обусловлено обществом, положительное начало этой обусловленности не подчинено и даже противостоит ей, так как является чисто природным качеством в человеке. В этом Е.Н. Михайлова усматривает своеобразие реализма Лермонтова в его романе: "Лермонтов показывал в герое не только его детерминированность современным обществом, но и противоположные тенденции, способные данную детерминированность преодолеть" (Михайлова. С.336). Подобной трактовки придерживаются и некоторые другие исследователи. Б.М. Эйхенбаум замечает: "Эгоистическая жестокость также является извращением, которое внесено обществом в натуру Печорина".

Слово “идея” - наиболее часто употребляемое у Достоевского слово. Верховным образом, которым Достоевский уточняет свое понятие идеи, является образ “божественного семени”, которое Бог бросает на землю и из которого вырастает Божий сад на земле. Этим определением идеи как семени Достоевский отграничивает свое понятие идеи от платоновского. У Платона идея является лишь трансцендентной моделью земной действительности, но никак не прорастающим на земле семенем. Второй образ, которым писатель уточняет свое понимание идеи, - это, по наблюдениям Ф. Степуна, образ “тайны” ( 77 , 343). Идею, которой человек живет и в которую он верит, Достоевский определяет как его “тайну”. Образы загадочных людей, загадочных судеб, загадочных часов переполняют все его романы. Только наличие в человеке некоей “тайны” превращает человека в личность; личность есть, по Достоевскому, не что иное, как воплощенная идея. Из этого определения идеи как тайны личности следует, что “ семенной запас” потустороннего мира не может состоять из вполне одинаковых семян; дабы идейное семя порождало личность, оно должно таить ее в себе.